Боэций (480-524 гг. н. Э.) был одним из последних римлян и первым из средневековья. Когда классический мир рушился и в нем укоренялось варварство, он взял на себя труд сохранить как можно больше классических традиций. К. С. Льюис поясняет: «Это было не время для подчеркивания того, что отличало [Боэция] от Вергилия, Сенеки, Платона и старых республиканских героев». Вместо этого «он предпочитал… проникнуться тем, как почти все они были правы, думать о них не как о „них“, а как о „нас“».
По словам одного из биографов, Льюис считал себя «британским Боэцием». Он приобщался к наследию античных идей, живя на пороге современных «темных веков», которые отбросили великие традиции прошлого. С Боэцием и Льюисом мы должны согласиться, что сейчас не время подчеркивать то, что разделяет нас с классическими философами. Настало время воскресить старые идеи, похороненные современностью. Вот четыре причины, почему.
1. На плохую философию надо отвечать.
Льюис сказал: «Хорошая философия должна существовать, если не по какой-либо другой причине, то потому, что на плохую философию нужно отвечать». Он был абсолютно прав.
Сегодня мы переживаем метафизический кризис (например, номинализм, натурализм, материализм), антропологический кризис (например, отрицание индивидуальности плода, движение ЛГБТ+), эпистемологический кризис (например, релятивизм, теории заговора, фальшивые новости), этический кризис (например, аборты, эвтаназия, блокаторы полового созревания, перестрелки), политический кризис (для примера включите новости) и логический кризис — ошибочный корень наших нынешних катастроф. Плохая философия не прячется за углом. Она провозглашает свои евангелия на публичной площади, и каждый человек, имеющий twitter или tiktok, является глашатаем. Ответим ли мы на него?
Древние и средневековые философы задавали основополагающие вопросы по всем этим темам в поисках трансцендентной истины, добра и красоты. Эти трансценденталии не рассматривались как субъективные. Не было «твоей истины» и «моей истины». Не было «хорошо для тебя» и «хорошо для меня». Красота не была «в глазах смотрящего». Напротив, истинное, доброе и прекрасное находилось вне нас и не зависело от прихотей человеческих эмоций и опыта.
В это верили даже древние язычники, поэтому Льюис задавался вопросом, «не придется ли нам предварительно обратить людей в настоящее язычество, чтобы обратить их в христианство». Христианские философы нашли объективные идеалы, которые искали языческие философы, признав, что Бог — трансцендентный, неизменно истинный, благой и прекрасный.
2. На вопросы должна отвечать сама жизнь.
Цель философии — ответить на самые неизбежные вопросы жизни — не на теоретические «А что бы вы предпочли? », а на самые практические и фундаментальные вопросы, касающиеся человеческого существования и процветания. Рассмотрим вопросы, которые задает каждый раздел философии:
- Логика: Каковы основные принципы жизни (основные истины)? Как мы рассуждаем друг с другом?
- Метафизика: Какова истинная природа Вселенной и как она устроена?
- Антропология: Какова природа человека, и кем мы становимся?
- Эпистемология: как мы познаем вещи?
- Этика: Что лежит в основе морали, и как мы ей следуем?
- Политика: Как построить общество и институты таким образом, чтобы они способствовали процветанию человека?
В нашем постхристианском мире ответы на эти вопросы недостаточны. Психологи называют поколение z самым «депрессивным, тревожным и хрупким поколением» за всю историю человечества. Возможно, здесь играют роль социальные сети, КОВИД и сотни других факторов, но также верно и то, что мы не можем кормить молодых людей философской кашей с ложечки и ожидать от них счастливой жизни. Сегодня в обществе неверно понимают природу и судьбу человечества, которые можно объяснить только в свете триединого Бога.
3. Философия для богословия.
Теология — царица наук, а философия — ее служанка. Поскольку всякая истина есть истина Божья, между общим и специальным откровением существует полная гармония. Иоанн использовал греческое понятие logos («Слово») для объяснения вечного существования Иисуса (Ин. 1:1), Павел ссылался на языческих философов как на общее основание для благовестия (Деян. 17:28), а Петр использовал категории из эллинистической этики добродетели для христианского учения (2 Пет. 1:5-6).
На протяжении всей истории церкви христиане использовали понятия из платоновской и аристотелевской философии для проведения богословских различий. Это происходило не в малых, а в больших масштабах и в рамках никейской ортодоксии и богословских традиций Августина и Аквинского. Эти христианские мыслители делали это не без оговорок. Скорее, они пересматривали и исправляли прежние философские формулировки с помощью Слова Божьего.
Как объясняет Герман Бавинк, «теология не нуждается в конкретной философии… Но она приносит с собой свои собственные критерии, проверяет ими всю философию и перенимает то, что считает истинным и полезным. Ей нужна философия в целом».
4. Христианство — истинная философия.
Христианство — это нечто большее, чем философия, но уж никак не меньшее. Наша древняя христианская философия — это ответ на плохую философию. Как утверждает Джонатан Пеннингтон, Библия, вопреки распространенному мнению, является книгой древней философии, в которой содержатся ответы на наши самые фундаментальные философские вопросы.
Это не новое открытие. Оно было очевидным для многих христиан на протяжении всей истории церкви, особенно для самых первых отцов церкви, таких как Иустин Мученик. Его любовь к Иисусу не противоречила его любви к мудрости. Она была ее основой. В своем «Диалоге с Трифоном» Иустин заявил: «Я нашел одну только [христианскую] философию безопасной и полезной. Поэтому и по этой причине я — философ».
Христианство всегда было истинной философией. Только оно способно пролить свет на современные темные века.
