Запланированные или незапланированные дети - это дар Господа. Библейское учение о сотворении мира побуждает нас придерживаться пронаталистской (т. е. поддерживающей рождение) точки зрения, поэтому мы должны решительно утверждать безусловную благость детей. Однако современные медицинские технологии ставят перед церковью серьезные вопросы, касающиеся методов деторождения.
Суррогатное материнство - это форма репродуктивной технологии, при которой третья сторона вынашивает беременность за предполагаемого родителя (родителей). Обычно это делается для пары или человека, которые не могут зачать ребенка естественным путем, включая бесплодных мужчин или женщин, людей без партнеров и пары ЛГБТ+. При традиционном суррогатном материнстве используется собственная яйцеклетка суррогатной матери со спермой предполагаемого отца или донора, часто с помощью внутриматочной инсеминации (ВМИ), а не экстракорпорального оплодотворения (ЭКО). При гестационном суррогатном материнстве, которое в настоящее время является преобладающей формой, суррогатная мать оплодотворяется с помощью ЭКО яйцеклетками «предполагаемой матери» (или донора яйцеклеток) и спермой «предполагаемого отца» (или донора спермы), поэтому суррогатная мать не имеет генетического родства с ребенком.
Суррогатное материнство - спорный этический вопрос среди евангельских христиан. Я знаю верующих, которые поддерживали суррогатное материнство и участвовали в нем. Суррогатное материнство не является теоретическим спором, оно затрагивает реальных людей, созданных по образу и подобию Божьему. Выступая против таких репродуктивных технологий , вы выступаете против возможности для некоторых людей стать биологическими родителями. И, как и в случае с бесплодием или бездетностью, это может быть очень болезненно. К этой теме следует относиться с пастырской заботой и пониманием ее важности.
ЭКО и суррогатное материнство
Практики суррогатного материнства и ЭКО глубоко взаимосвязаны и часто вызывают схожую реакцию у евангелистов. ЭКО можно обсуждать отдельно от суррогатного материнства, но суррогатное материнство - по крайней мере, в преобладающей форме (т. е. гестационное суррогатное материнство) - нельзя обсуждать отдельно от ЭКО, поскольку оно является неотъемлемой частью этого процесса.
Однако в суррогатном материнстве есть аспекты, которые требуют внимательного морального осмысления, не ограничиваясь вопросами ЭКО.
С 1996 года более 1 миллиона детей родились благодаря вспомогательным репродуктивным технологиям (ВРТ), а 33 процента взрослых американцев сообщают, что прибегали к лечению бесплодия или знают кого-то, кто это делал. В настоящее время около 2 % всех родов в США происходят с помощью ВРТ. Многие евангелистывообще не считают это моральной проблемой, но христиане должны тщательно обдумать ЭКО и суррогатное материнство.
Хотя я считаю это актуальной моральной проблемой, мое намерение - не выносить моральные суждения, а поднимать вопросы и проблемы. Не существует простого ответа на вопрос, когда морально допустимо использовать медицинские технологии - от аппаратов искусственной вентиляции легких до пластической хирургии, - поскольку это зависит от множества существенных факторов. Но есть множество вопросов, с которыми христианам следует считаться, прежде чем приступать к этому процессу или поощрять других.
Библейская озабоченность: творение, бесплодие и деторождение
Мы должны изучить всеобъемлющее учение Писания о браке, сексе, деторождении, воспитании детей, человеческой жизни, теле и достоинстве. Мы все согласны с тем, что Библии есть что сказать по этим вопросам. Задача христианина, таким образом, состоит не в том, чтобы подходить к Писанию в поисках явных доказательств в пользу той или иной точки зрения, а в том, чтобы внимательно изучить Божий замысел в отношении человечества, института брака и семьи.
Божественный замысел брака не должен сводиться только к деторождению, но это одна из главных, предопределенных Богом целей сексуального союза. Размножение - это благословение и повеление (Быт. 1:28). Однако из-за греха женщина была проклята, умножив свои муки в деторождении (3:16).
По мнению исследователя Ветхого Завета Джона Уолтона, «боль в деторождении» означает беспокойство о зачатии: «Это включает в себя беспокойство о том, сможет ли она зачать ребенка или нет (важный статусный вопрос в библейском мире); беспокойство, связанное со всеми физическими неудобствами беременности; беспокойство о здоровье ребенка в утробе; и беспокойство о том, переживет ли она и ребенок процесс рождения».
Эта тревога, связанная с зачатием - борьба за продолжение рода Божьего народа перед угрозой бесплодия, вдовства или политических преследований, - одна из величайших тем Писания. Библейские женщины (например, Сарра, Рахиль, Руфь и Есфирь) регулярно сталкиваются с выбором между сохранением «семени» (то есть Божьего народа) путем доверия Господу или попыткой решить эту проблему собственным альтернативным путем.
В Бытие 3:15, известном как протоевангелие, Господь обещал, что семя женщины сокрушит голову змея: это обещание в конечном итоге исполнилось в Иисусе, Который родился от Девы Марии, чтобы победить сатану и принести новую жизнь. Но на протяжении всего Ветхого Завета мы узнаем, что Бог заботится не только о целях, но и о средствах, с помощью которых исполняются Его обещания.
Запретный плод чрева: случай Сары и Агарь
Два случая бесплодия в Ветхом Завете напрямую относятся к этике суррогатного материнства (Сара и Агарь в Быт. 16:2; Рахиль и Валахия в 30:1-4). Оба случая связаны с институтом рабства, но ситуация Сары и Агарь наиболее полезна для понимания.
Бог обещает Авраму и Саре потомство, но они проявляют нетерпение. Сара говорит Авраму: "Вот, Господь не дает мне родить детей. Пойди к рабе моей; может быть, я получу от нее детей" (16:2). Подобно тому как Ева «взяла» и «дала» запретный плод (3:6), ухватившись за то, что не было дано, «Сара, жена Аврама, взяла Агарь Египтянку, рабыню свою, и дала ее Авраму, мужу своему, в жену» (16:3). Ева взяла плод с дерева, а Сара - плод из чрева. Божественное обетование о том, что Аврам получит наследника, находится в противоречии со средствами, которые они ищут, чтобы получить ребенка, так как они решают пойти альтернативным путем, поскольку Бог «не позволил [Саре] иметь детей» (ст. 2).
Агарь, как рабыня, была собственностью своего хозяина и хозяйки, а значит, и ее сын, Измаил, тоже. В этой истории мы сочувствуем Агари, понимая, что Измаил - ее сын, а не Сары. Это несправедливое соглашение неизбежно отдаляет Агарь от ее способности к деторождению. Оливер О'Донован объясняет: «Вопрос, как и в случае с рабством, заключается не в том, является ли это отчуждение вольным или невольным; вопрос в том, может ли оно вообще произойти или быть задуманным без унижения и оскорбления человеческой личности».
Суррогатное материнство или наследование? Случай левиратного брака
В Ветхом Завете также существует институт левиратных браков, когда мужчина женился на жене своего брата после того, как она становилась вдовой, чтобы «первый сын, которого она родит, наследовал имя умершего брата своего, чтобы имя его не было изглажено из Израиля»(Втор. 25:6). Можно утверждать, что живой брат служит своего рода донором спермы для другого, поскольку ребенок носит имя умершего брата. И, следовательно, мы можем найти здесь прецедент для какого-то репродуктивного вмешательства. Однако ребенок является наследником умершего брата только в социальном смысле, в целях наследования и преемственности. В первом браке или их сексуальном союзе нет никакого вмешательства третьих лиц, поскольку брат умер, а вдова вышла замуж вторично. Левитский закон без исключения прямо запрещал мужчине открывать «наготу жены брата своего»(Лев. 18:16).
Таким образом, библейское повествование заставляет нас задуматься о том, как суррогатное материнство дегуманизирует суррогатную мать и ребенка, поскольку они становятся средством достижения желаний «предполагаемых родителей», и мы не видим в Писании ни одного достойного похвалы случая вмешательства третьей стороны.
Духовная забота: неупорядоченные желания
В 1984 году О'Донован знаменито утверждал, что люди «рождаются, а не создаются». Никейский Символ веры гласит, что Сын вечно рожден от Отца, а не сотворен, но все творения сотворены Богом. О'Донован объяснил, что Бог создал людей как тех, кто «порождает» подобных себе существ, в то время как Бог остается Творцом. Однако мы променяли человеческий процесс рождения потомства на технологический проект создания. В то время как Отец вечно порождает Сына из своей собственной природы, он создал нас как существ вне себя. Вот что мы делаем с суррогатными детьми - творим снаружи, а не внутри, ставя себя на место Бога.
Психологическая и эмоциональная боль от бесплодия часто (хотя и не всегда) толкает людей к репродуктивным технологиям. Представление о том, что такие технологии необходимы, потому что пара (или отдельный человек) хочет ребенка ради собственной самореализации, как говорит О'Донован, рождается из «нашего культурного представления о свободе как о свободе не страдать». Мы прибегаем к тому, что Жак Эллюль называет «техникой», чтобы облегчить наши страдания, что не всегда плохо. Но использование техники уместно и полезно только в пределах Божьего доброго сотворенного порядка.
Благость деторождения подрывается вмешательством личной третьей стороны. Мэтью Арбо в книге Walking Through Infertility объясняет: «Суррогатное материнство исходит из параллельного предположения, что супружеский завет является духовным, но не материальным, что он не претендует на человеческое тело». Но, конечно, брак на это претендует. В литургии венчания по старой Книге общей молитвы мужчина даже надевал кольцо на палец жены, торжественно произнося в рамках клятвы: «Телом своим я поклоняюсь тебе».
Деторождение - это возможный результат секса, но не его цель, которая заключается в союзе мужчины и женщины. Другими словами, дети могут быть намерением секса, но супруги - это внимание к сексу. Это очень важно. Дети - это не акт нашей воли. Они - акт Божьей воли через наш сексуальный союз. Ставить ребенка не только выше, но и вне союза мужчины и женщины - значит нарушать наши желания. Пары все еще могут осуществлять управление с помощью естественного планирования семьи и наслаждаться сексом без желания иметь детей. Но ЭКО и суррогатное материнство превращают ребенка в проект, а не в результат любви в супружеском союзе, отделяя деторождение от секса.
Родственная озабоченность: разделенные семьи
Суррогатное материнство может создать проблемы в отношениях и эмоциональные проблемы, поскольку ребенок начинает свою жизнь отдельно от биологической матери или отца или от женщины, которая носила его в своей утробе.
Некоторые могут привести в качестве контраргумента усыновление. Почему мы не обеспокоены тем, как усыновление разлучает ребенка с его биологическими родителями (реальность, которая может стать причиной горя для приемных детей)? Усыновление - это лучший выход из сложной ситуации: дети уже рождаются в условиях, когда их биологические родители не смогут о них позаботиться. Но даже в этом случае приемные родители должны тщательно обдумать, что будет лучше для ребенка. Усыновление - это хорошо и прекрасно до тех пор, пока ребенок нуждается в родителях, а не только потому, что взрослые хотят иметь ребенка. Неправильные желания также следует учитывать. Усыновление - это несовершенный, но искупительный способ дать ребенку более благоприятную семейную среду.
Аналогичным образом, исключительным обстоятельством для суррогатного материнства может быть усыновление эмбрионов или «детей-снежинок». Только в Соединенных Штатах насчитывается от 5 до 10 миллионов замороженных эмбрионов. Они будут оставаться замороженными до тех пор, пока их родители не перестанут платить за хранение, и они не умрут. Мы не должны быть наивными в этом вопросе. Мы не сможем усыновить все эмбрионы, а число крошечных носителей образа, оставшихся умирать, растет с каждым днем, и это одна из весомых причин для того, чтобы в первую очередь регулировать ЭКО и суррогатное материнство. «Это не просто проблема, это серьезный моральный кризис», - говорит Мэтью Ли Андерсон. «Если усыновление эмбрионов как практика расширяет образ мышления, который привел [эмбрионов] туда изначально, то я думаю, что мы должны смотреть на это с опаской». Но если мы сможем отказаться от того типа мышления, который привел нас сюда, усыновление может стать несовершенным, но искупительным способом спасти жизнь ребенка и дать ему семью. В настоящее время единственным полностью лицензированным агентством, предлагающим эмбриональное усыновление, является Nightlight Christian Adoptions.
Однако все остальные формы суррогатного материнства - особенно если они применяются для рождения ребенка для однополых пар - намеренно приводят ребенка в ситуацию разрушенных отношений, где во многих случаях он лишается возможности воспитываться своими биологическими отцом и матерью. И даже в тех случаях, когда жена и муж используют суррогатную мать для вынашивания своего биологического потомства, исследования показывают, что дети могут расти с эмоциональными проблемами и вопросами об идентичности.
Суррогатное материнство, похоже, делает родительство произвольным, поднимая вопрос о том, кто на самом деле сделал ребенка: врачи, суррогатная мать или предполагаемые родители? Мы теряем из виду смысл родительства, сводя самые фундаментальные человеческие отношения к юридическим контрактам. Суррогатное материнство разрушает основные аспекты теологической антропологии, делая их подвластными современным представлениям о хорошей жизни.
Биоэтическая проблема: дети на продажу
Суррогатное материнство превращает в товар суррогатную мать и ребенка. В случае коммерческого суррогатного материнства женщина сдает в аренду свою матку для получения прибыли. Эта практика эксплуатирует несогласного ребенка, который во многих юрисдикциях не имеет даже элементарной защиты, исогласную мать.
Оплата и добровольное согласие сами по себе не исключают возможности эксплуатации. Например, подумайте об абсурдности лозунга «Секс-работа - это работа». Да, это форма труда. Да, секс-работникам платят. Да, секс иногда в некоторой степени добровольный. Но это всегда унизительно и эксплуататорски, просто потому что нет достойного способа продавать секс. Священные вещи нельзя продать, их можно только украсть. Точно так же и с деторождением, коммерческая беременность эксплуататорская по своей природе, даже если она добровольная и платная. Никакая сумма оплаты не сможет покрыть стоимость.
В случае альтруистического суррогатного материнства, когда женщина жертвует свою матку для вынашивания ребенка, малыш все равно рассматривается как товар, основанный на спросе и предложении. Арбо отмечает: «Ошибка здесь заключается в том, что предполагается, что чистого или альтруистического намерения достаточно, чтобы сделать действие морально правильным... Это не деторождение в прямом смысле слова, а воспроизводство».
По мнению Картера Снида и Юваля Левина из Центра этики и государственной политики, эта индустрия «чревата опасностями»: Репродуктивные технологии в настоящее время не регулируются, отсутствуют долгосрочные исследования здоровья и безопасности детей и матерей, а экспериментальные процедуры быстро становятся рутинной практикой. Учитывайте также широко распространенный выбор пола и маркетинг тестов для выбора признаков, а также общую коммерциализацию тела и его частей.
В Кремниевой долине разворачивается движение «Новая евгеника». Только в 2022 году в стартапы, занимающиеся технологиями оплодотворения, было инвестировано 800 миллионов долларов. Такие компании, как Orchid, предлагают «шкалу генетических рисков» для диабета, эпилепсии, рака, ожирения и нарушений нейроразвития. Например, в отношении аутизма и интеллектуальных расстройств они объясняют: «Родители получают возможность идентифицировать эмбрионы с известными генетическими формами нейроразвития, что дает им возможность принимать взвешенные решения». За 50 000 долларов стартап Heliospect Genomics даже предлагает «проверить эмбрионы на IQ». Один из старших сотрудников, Джонатан Аномалия, открыто выступает за «либеральную евгенику», утверждая, что «становится все труднее оправдать то, что вы играете в генетическую лотерею, рожая детей и не задумываясь о том, какими чертами они будут обладать».
Эти стартапы стремятся к долгосрочной цели - полному репродуктивному контролю, чтобы будущие родители могли выбрать эмбрион с «лучшими генами» и отбросить остальные.
Путь вперед
Несколько христианских этиков недавно подготовили заявление « Будущее для семьи», в котором утверждают, что современные технологии «превратили в товар данные, отношения и тела детей». В ответ на эту суровую реальность одним из принципов расширения возможностей семьи с помощью технологий является «поддержка женщин в их естественной способности к зачатию, вынашиванию, рождению и воспитанию детей, а не стремление обойти или сократить женское тело или свести его к органам для сдачи в аренду».
Такой подход согласуется с позицией Центра этики и государственной политики, выступающего за восстановительную репродуктивную медицину: «Клиницисты, обученные этой науке, направляют исследования и лечение на исправление отклонений, а не на подавление, разрушение или обход нормальной репродуктивной функции».
Хотя мы не можем (а во многих случаях и не должны) отменить современные достижения в области медицинских технологий, мы все же можем пересмотреть средства и цели, для которых мы используем эти технологии. Используем ли мы их для поддержания здоровья и естественных процессов в организме мужчин и женщин? Или же мы пытаемся обойти ограничения человеческого тела, чтобы удовлетворить свои желания? Христианам необходимо задуматься над этим насущным вопросом не только ради здоровья наших семей и общества сейчас, но и ради будущего церкви после XXI века.
Во время интервью для Университета Биола выдающийся этик Стэнли Хауэрвас как-то мрачно заметил: «Я бы сказал, что через 100 лет, если христианами будут считаться те, кто не убивает своих детей или стариков, мы будем делать что-то правильное».
Я надеюсь, однако, что мы будем известны как те, кто не покупает и не продает их.
