Ровно год назад, в этот день в 10:25 утра родился наш ребенок. Девочка! Наша первая дочь, сестра Бена, племянница, внучка и правнучка. Весила она чуть больше трех килограммов, голова покрыта черными волосиками, ее нос такой же, как и у ее брата. Мы назвали ее Лейла Джудит Грейс. Лейла – потому что нам нравится имя, Джудит – в честь ее бабушки из Австралии, Грейс (благодать) – потому что Бог подарил по своей благодати нам долгожданного второго ребенка.
Это могло бы стать началом радостного объявления. Только вот Лейла не издала ни звука. Ее глаза не открылись, легкие не наполнились воздухом, ее сердце не билось. Ее тело было неподвижным. В больничной палате повисла густая пелена смертельной тишины, а мы держали в руках неподвижное тельце нашей мертворожденной дочери, родившейся на три дня раньше положенного срока.
Еще неделю ранее мы были похожи на любую семью, ожидающую окончания беременности. Все в ожидании. Радостные. Нетерпеливые. Занимались обычными делами родителей, готовящихся к родам: стирали одежду, запасались памперсами, читали книжки нашему Бену о том, что значит быть старшим братом. В тех книжках всегда счастливые развязки. И мы ни капельки не сомневались, что и нас ожидает хеппи-энд – рождение нашего второго ребенка.
Как же мы ошиблись.
Теперь послушайте вы, говорящие: «сегодня или завтра отправимся в такой-то город, и проживем там один год, и будем торговать и получать прибыль»; вы, которые не знаете, что случится завтра: ибо что такое жизнь ваша? пар, являющийся на малое время, а потом исчезающий (Иакова 4:13-14)
Я помню, как думала, что нужно просто перейти 20-недельный рубеж, когда в Великобритании делают «УЗИ на аномалии», после которого можно расслабиться. И вот мы уже достигли 39-й недели! Но потом я проснулась однажды, не чувствую никаких движений. Спустя несколько часов мы уже были в больнице, где целая команда медиков и узи-специалистов подтвердили – сердцебиение отсутствует. Наша дочь, чьи движения еще двенадцать часов назад не давали мне спать, умерла, недвижимо затаившись внутри утробы. Когда врачи подтвердили ее смерть, мой муж в ужасе начал бегать, словно раненный, по коридорам больницы. Нет! Нет! Нет! Не может быть! Может.
Жестокая разрушительница
Сегодня был бы первый ее день рождения. Великий враг, смерть, украла у нас наше сокровище. Роберт Дабни, потерявший двух своих сыновей, описывал смерть как жестокую разрушительницу. В письме своему брату он написал:
Ах, когда мощные крылья ангела смерти распростерты над дорогими нашему сердцу, а его черная тень накрывает наш дом, сердце сотрясается от страха и ужаса перед великой тьмой.
В этот год мы почувствовали ужас перед великой тьмой. Ни одного дня не прошло, чтобы мы не вспомнили нашу прекрасную, темноволосую девочку. Как нам хотелось держать ее, целовать ее, усадить ее за наш семейный стол. Как-то за ужином наш трехлетний Бен заметил: «У нас тут только три кружки. Если бы Лейла была здесь, было бы четыре».
Когда мы все вместе собираемся вместе, мы понимаем, что не в полном составе. Ее отсутствие для нас так же реально, как наше присутствие. Этот мир не такой, каким он должен быть.
И все-таки сегодня дню рождения Лейлы не суждено было случиться. Ей не суждено было открыть глаза вне утробы, ей не суждено было издать звук, не суждено подарить улыбку своим родителям и брату. Ей не носить свои одежды, молока ей не пить, ее кровать останется пустой. Нашей дочери не ползать, не плакать, не смеяться. Еще до зачатия дни моей дочери были сочтены. Ей суждено было жить лишь в утробе.
Зародыш мой видели очи Твои; в Твоей книге записаны все дни, для меня назначенные, когда ни одного из них еще не было (Пс. 138:16).
Благовестник Лейла
Сегодня не праздник дня рождения нашей дочери Лейлы на земле. Сегодня годовщина ее пребывания в раю. В Псалме 83:11 говорится: «Ибо один день во дворах Твоих лучше тысячи». А у нее уже было 365 таких дней во дворах Господних.
Для нас есть дни, подобные сегодняшнему, когда грустнее уже не бывает. Но для нашей дочери нет радостней дня сегодняшнего. Она в чертогах Того, кто любит, кто справедлив, Царя царей, ее Царя.
Смерть Лейлы стала одной из самых важных проповедей в нашей жизни. Ее короткая, но от этого не менее важная жизнь подтолкнула родителей, брата и бесчисленного множество других людей к Тому, Кто вошел в смерть и вышел из нее, Первенца среди бесчисленных братьев и сестер. На деревянном кресте, что стоит на могиле Лейлы, вырезаны слова: «Иисус сказал: «Я есть Воскресение и Жизнь». Она направила наши глаза на воскресшего и царствующего Христа, она указала нам на мир иной, новый мир. И никогда еще мы не желали увидеть этот мир так сильно, как сейчас. Лейла – благовестник.
Сегодня мы вспоминаем могилу Лейлы, на восточной части кембриджского кладбища. За крестом начали пробиваться на свет нарциссы, напоминая нам, что зиме весну не удержать. И эта новая жизнь устремляет наши мысли в грядущий День, когда «земля извергнет мертвецов» (Ис. 26:19). В тот День, пусть это будет утро, когда роса превращает солнце в тысячи блестящих в траве солнц, прийдет другой Сын. И голосом, гремящим на всю вселенную, Он скажет: «Лейла, выйди!»
И на выйдет. Как вышла она, когда Он позвал ее в первый раз, год назад: «Маленькая Лейла, пойдем домой, потому что таковым принадлежит Царство небесное».
