Заметки по Притчам Соломона 12: Притчи 12:2
Николай Лелиовский для Тео(Б)логия
2 Добрый приобретает благоволение от Господа;
а человека коварного Он осудит.
Этот стих напоминает о взаимосвязи характера человека и результатов его жизни,[1] по крайней мере, согласно оценке его Творца. В контексте Притч добрый טוֹב (ṭôb)– это тот, кто идёт по пути мудрости. Такой человек приобретает (יָפִיק, yā·p̄îqʹ) самое драгоценное в жизни, а именно благоволение רָצוֹן (rāṣôn) от Господа. Что конкретно предполагает слово, переведенное как благоволение (см. 8:35; 10:32; 11:1, 20, 27; 12:2, 22; 14:9, 35; 15:8; 16:13, 15; 18:22; 19:12)? Печать одобрения или улыбка небес,[2] жизнь на лоне Госпожи Мудрости,[3] вечную жизнь?[4] «Основное значение rāṣôn сочетает в себе два аспекта, волю и удовольствие, либо свое собственное, либо кого-то другого. Поступать по своей воле или в свое удовольствие, включает в себя наше желание, но исполнять волю другого или приносить ему удовольствие приводит к признанию, одобрению, восхищению кого-то другого, а следовательно к его благосклонности и благословению».[5] В Притчах rāṣôn указывает на абстрактное понятие пребывания в состоянии либо приобретение благоволения других, как правило вышестоящих лиц, в особенности Бога (8:35; 11:1, 20; 12:2, 22; 14:9; 15:8; 18:22) или царя (14:35; 16:13, 15; 19:12).[6]
Возможно, вторая строка конкретизирует значение первый. Доброму человеку противопоставляется не злой (רַע, rǎʿ) или нечестивый (רָשָׁע, rāšāʿ), а человек злых умыслов (אִישׁ מְזִמֹּות, ʾîš mezim·mōṯ). Слово מְזִמָּה (mĕzimmâ) уже встречалось в Притчах (см. 1:4; 2:11; 3:21; 5:2; 8:12) в положительном значение рассудительность. Однако если эту способность завербовать на службу Мадам глупости она превращается в коварство (Пр. 14:17; 24:8 ср. Пс. 9:23; 36:7). Лишь те замыслы, которые угодны Господу состояться (Пр. 16:9; 19:21), тех же чьи ухищрения игнорируют волю Всевышнего, Он осудит (יַרְשִׁיעַ, yǎr·šîaʿʹ). Это глагол обычно означает признать кого-то виновным, осудить и, возможно, предает этой притче эсхатологический оттенок.[7] Как бы там ни было, эта притча сосредоточена на Божьей оценке нашего характера и поведения, а не на механизме приобретения благоволения и, напротив, осуждения.[8]
