Предупреждение: эта статья может вызвать споры. Читайте на свой страх и риск. Даже если то, что я хочу сказать, может быть неправильно истолковано, а мои мотивы – неверно оценены, я все равно решусь на это.
В культурный момент, насыщенный сексуальной путаницей, понимание причин, лежащих в основе Божьих наставлений о сексуальности, жизненно важно – не просто знать, что говорит Библия, но и понимать, почему заповеди Библии благи.
В книге «The Gospel Way Catechism», которую я написал вместе с Томасом Вестом, мы знали, что один из 50 вопросов и ответов нужно посвятить теме «Что такое сексуальность?». Мы не представляли, как можно пропустить эту тему, особенно когда пытались изложить библейское учение таким образом, чтобы противостоять распространенному в мире мнению.
Причины того, что есть
Сегодня, беседуя с молодыми прихожанами, я замечаю, что споры о библейском учении о сексуальности и браке не так остры, как 10 лет назад. Споры 2010-х годов, разжигаемые евангелическими деятелями и издателями, пытавшимися найти в Писании аргументы в пользу однополых браков или моральной добродетели однополых сексуальных отношений, пошли на убыль. Причина этого двоякая.
Во-первых, самые громкие сторонники ревизионистских интерпретаций продолжили теологический курс на отход от ортодоксии в других областях, тем самым доказав, что брак и сексуальность являются несущей стеной в доме веры. Нельзя просто «согласиться с разногласиями» по этическому вопросу, не давая проявиться антропологической ереси, которая разрушит остальные учения христианства. Снесите эту стену, и другие ортодоксальные верования рухнут вокруг нее, часто с поразительной скоростью.
Во-вторых, появилось много полезных ресурсов, в которых излагается то, что Библия учит о сексуальности. Аргументы убедительны — они основаны на твердом библейском толковании и неизменном свидетельстве Церкви, уходящем корнями в 2000-летнюю историю, а тон — пастырский, полный чуткости по отношению к людям, борющимся с библейскими запретами в век смятения и бедствий.
Однако, разговаривая с молодыми христианами, я все еще чувствую разрыв. Они понимают, что говорит Библия. Они согласны подчиняться Писанию. Некоторые даже могут объяснить базовое «естественное право» сексуальной взаимодополняемости, необходимой для брака.
Но многие молодые люди все еще затрудняются объяснить, почему библейские ограничения имеют эмоциональный или духовный смысл. Они не могут объяснить, почему Бог осуждает секс вне брака как грех, так, чтобы это не звучало как произвол. Может показаться, что Бог просто наложил эти правила на человечество, требуя их соблюдения без объяснения, почему некоторые сексуальные искушения и поступки являются недопустимыми.
Я хотел бы постараться помочь в этом вопросе. Поэтому в дальнейшем я не буду перечислять библейские ограничения, касающиеся брака и сексуальности. Я хочу поразмышлять о том, почему библейские правила не являются прихотью, а соответствуют тому, что Библия учит как благое для нас — для тела и души — и почему нарушение этих заповедей является хорошим примером классического понимания греха.
Грех как обращение к себе
Грех — это не просто совершение плохих поступков. Согласно взгляду Августина, который был развит Мартином Лютером, грех — это выражение нашего сердца, которое сгибается внутрь, отворачиваясь от Бога. Латинское выражение incurvatus in se означает «замыкаться в себе», когда мы стремимся к Божьим благословениям, но отталкиваем самого Бога. Вместо того чтобы тянуться вверх, к трансцендентной славе Бога — действие, которое расширяет душу, расширяет наше видение и облагораживает нашу жизнь, — мы сжимаемся в маленький комок, сосредоточенный на себе, ищем удовлетворения только в себе.
По иронии судьбы, сердце, которое пытается поднять себя своими собственными желаниями, в конечном итоге унижает себя. Истинное процветание, говорит Августин, приходит через силу Духа, который ломает внутреннюю кривизну, чтобы мы были свободны стремиться вовне и вверх, находя радость не только в дарах Бога, но и в самом Боге.
Любой секс вне брака является результатом внутренней кривизны греха. Более того, любой секс вне брака углубляет эту тенденцию замыкаться в себе, вместо того чтобы открываться любви и плодотворности.
Чтобы было ясно, даже секс в брачном союзе может проявлять признаки этой внутренней кривизны, поскольку брак может быть отмечен не самоотверженной любовью, а тем, что муж или жена используют друг друга для собственного удовольствия или лишают друг друга любви, что искажает и съедает душу. Но даже если секс в браке может быть омрачен эгоизмом греха, секс вне брака всегда, по своей сути, является выражением внутренней замкнутости греха.
Рассмотрим три примера. Вопрос о однополом сексуальном поведении мы оставим на последнее место, потому что, на мой взгляд, не следует упускать из виду более распространенные грехи среди Божьего народа.
1. Порнография
Правда, некоторые по-прежнему относятся к порнографии с пренебрежением, придерживаясь мнения, что «мужчины есть мужчины» (хотя сегодня все больше и больше женщин также становятся жертвами этой коварной привычки). Но многие сегодня, даже нехристиане, осознали душеразрушающее воздействие порнографии. Некоторые приходят к этому выводу с феминистской точки зрения — они видят, как порнография унижает и объективирует женщин посредством развращающих действий. Другие считают порнографию проблемой, потому что она может затормозить способность мужчины к «выполнению своих обязанностей» в отношениях между мужчиной и женщиной.
В большинстве церквей, когда мужчины и женщины обращаются за помощью к другим верующим в преодолении этого греха, они обычно признают влияние похоти на свои сердца и отношения. Возможно, они испытали спираль падения, втянувшись во все более жестокие или унизительные сцены, которые когда-то шокировали бы их совесть.
Как христиане, мы не считаем порнографию просто «неэтичной» или «вредной». Мы видим в ней классический пример того, как щупальца греха захватывают нас и втягивают в изоляцию. «Грех требует, чтобы человек был один», – написал Дитрих Бонхеффер. – «Чем более изолирован человек, тем сильнее становится власть греха над ним, и чем глубже он погружается в грех, тем более катастрофичной становится его изоляция».
Порнография — это лишь один из примеров того, как сексуальность отрывается от своего первоначального предназначения. Хотя в Библии порнография прямо не упоминается, в ней есть слово, от которого происходит наше слово «порно». Греческое слово porneia охватывало широкий спектр сексуальных грехов вне брака и часто встречается в списках грехов. Как и все грехи, porneia отделяет нас от Бога и окружающих людей. В нашей культуре мы отделили секс от деторождения, затем отделили секс от брака, затем отделили секс даже от партнерства, а теперь мы отделяем секс от другого человека, делая его средством самоудовлетворения.
Порнография ведет нас в темные тени стыда и постепенно изолирует от окружающих. По словам К. С. Льюиса, результатом этого является «возвращение человека в тюрьму самого себя, где он держит гарем воображаемых невест... От него не требуется бескорыстности, его тщеславие не подвергается никакому унижению. В конце концов, они становятся лишь средством, с помощью которого он все больше и больше обожает самого себя». Образы Льюиса прекрасно отражают мысль Августина: порнография заключает нас в тюрьму внутри нас самих, сужая нашу способность к подлинной любви.
В порнографии «единое плотское соединение» мужчины и женщины становится «бесплотным» одиночеством мужчины или женщины перед мерцающими изображениями на экране. В отличие от Адама и Евы в Бытие 2, обнаженных и не стыдящихся, мы все похожи на Адама и Еву в Бытие 3, обнаженных и стыдящихся (и прячущихся). Независимо от того, насколько смелы и дерзки актеры в порнографическом видео, зритель обычно робкий и стыдливый, прячется за инкогнито-браузером или готов переключиться на другое окно, если кто-то постучит в дверь.
Так же как грех подобен проказе, которая притупляет нашу способность чувствовать, так и порнография приводит к омертвению чувств и ожесточению совести. То, что когда-то возбуждало сексуально, больше не имеет никакой силы. И это не потому, что человек, смотрящий порно, стал более живым, а потому, что он стал более мертвым. Может ли быть лучший пример того, что плата за грех — смерть?
2. «Самоунижение»
Вслед за порнографией возникает вопрос о мастурбации, смысле и кульминации просмотра возбуждающих видео.
Некоторые евангелисты, в том числе известные психологи и уважаемые авторы, утверждают, что молчание Библии о сексуальной самостимуляции означает, что эта практика должна быть «безобидной» в подростковом возрасте, если она не становится навязчивой. Поскольку это почти повсеместная практика среди молодых мужчин, они говорят, что это просто часть процесса взросления, и пока этой практике можно предаться без похоти, ее не нужно считать греховной. Мы можем нанести ущерб психике молодых людей, если будем нагружать их чувством вины и стыда.
Эта точка зрения радикально отличается от позиции церкви на протяжении веков. Мы можем либо считать наших предков по вере лицемерными, пуританскими ханжами, чье подавление требовало от них исключения любого сексуального удовольствия в одиночестве, либо задаться вопросом, не видели ли они здесь что-то, чего мы не видим, что-то, что наша гиперсексуализированная культура скрыла от нашего взора. Я считаю, что мы должны принять второй подход.
В названии, которое христиане дали этой практике, есть нечто проницательное: самоистязание. Этот термин нас пугает, потому что мы обычно ассоциируем насилие с физическим насилием или принуждением. Но если мы шагнем в мир наших предшественников по вере, это описание начинает обретать смысл, потому что мы начинаем видеть сексуальный грех как действительно против собственного тела (1 Кор. 6:18), и точно так же мы видим душераздирающий аспект греха, который замыкает вас в себе, перепрограммирует ваш мозг, так что вы привыкаете брать то, что Бог предназначил для самоотдающей любви в союзе с другим человеком, и перенаправлять это обратно на себя. Это пример искажающей природы греха, когда молодой человек, чья мужественность направлена на союз с женщиной, обращается к самоудовлетворению, которое заканчивается одиноким заключением души.
Некоторые могут подумать, что я называю эту практику грехом, особенно учитывая ее распространенность среди молодежи, что это пастырски нечувствительно или что я рискую обременить кого-то непосильным чувством вины или тревоги. Но я не думаю, что универсальность греха требует от нас игнорировать или преуменьшать его, так же как мы не должны бояться называть грехами жадность, обжорство или более общие похоти, которые постоянно подставляют нам подножки.
Более того, я думаю, что большинство христиан знают, что в этом поступке есть что-то неправильное и беспорядочное, поэтому он вызывает стыд и смущение. Это пример того, как грех изолирует нас и искажает душу, обращая внутрь себя те способности, которые Бог создал для того, чтобы мы направляли их вовне. Мы похожи на скрягу, очарованного своим запасом монет, или на Голлума, впавшего в безумие из-за ядовитого очарования кольца.
«Если мы впадаем в грех, — писал Льюис, — мы должны раскаяться в нем, как и во всех других. Бог простит нас. Искушение — это чертовски неприятная вещь, с которой нужно мириться, пока Бог того хочет». Льюис помещает грех в более широкий контекст победы над эгоизмом: «Почти вся жизнь состоит в том, чтобы выйти из себя, из маленькой темной тюрьмы, в которой мы все рождаемся. Опасность заключается в том, что мы можем полюбить эту тюрьму».
3. Однополые сексуальные отношения
Теперь давайте обратим внимание на то, почему Божий запрет на однополые сексуальные отношения не является Божьим произволом. Мы можем подойти к этому вопросу с биологической точки зрения. Любой может видеть, что тела мужчин и женщин созданы таким образом, что дополняют друг друга для полового акта, направленного на воспроизводство. Вот почему христиане продолжают настаивать на том, что брак между мужчиной и женщиной отличается по своей сущности от признанного государством «брака» между мужчиной и мужчиной или женщиной и женщиной, независимо от интенсивности чувств, которые пара испытывает друг к другу.
Но биологический ответ не дает нам полного понимания. Почему однополые пары должны быть запрещены? Осуждаются как грех? Почему апостол Павел в Римлянам 1 выделяет однополые сексуальные желания и поведение как пример Божьего осуждения идолопоклонства?
Опять же, давайте подумаем о грехе с точки зрения человеческого ухода в себя. В то время как брак призван вывести нас из себя к тайне другого в самоотдающей любви, однополые сексуальные отношения уводят нас от этой тайны и возвращают к одинаковости.
Как ни странно, одно из самых глубоких описаний однополого сексуального влечения и поведения я нашел в неожиданном источнике — у консервативного комментатора-гея Дугласа Мюррея, который размышляет над идеями классика-гея Даниэля Мендельсона. Он хочет объяснить, почему общества так долго были очарованы и встревожены гомосексуальностью. По его словам, в сексуальном союзе мужчины и женщины есть тайна в различии, в инородности любимого человека. Мужчина не может знать, что испытывает женщина как женщина, а женщина не может знать, что испытывает мужчина как мужчина. В однополых отношениях, напротив, мужчина знает и то, что испытывает он сам, и то, что испытывает его партнер.
«Секс между мужчинами растворяет инаковость в одинаковости», — пишет Мендельсон, и «поскольку объект этого знания уже полностью известен каждой из сторон, этот акт в некотором смысле излишен. Возможно, именно по этой причине так многие из нас продолжают искать повторения, как будто глубина невозможна». Он продолжает:
Когда мужчины занимаются сексом с женщинами, они влюбляются в женщину. Она — то, чего они желают, а иногда и боятся, но в любом случае она — конечная точка, место, куда они стремятся. Она — цель. Именно геи во время секса снова и снова погружаются через своих партнеров в себя.
Он описывает свои однополые сексуальные контакты так: «Как будто я падаю через отражение обратно в свое желание, в то, что определяет меня, мое «я».
Мендельсон и Мюррей разделяют это понимание, чтобы объяснить древнюю и современную гомофобию, а также непреходящее культурное увлечение гомосексуальностью, но я нахожу здесь мощное описание изгибающейся внутрь природы греха. Что может лучше описать грех, чем падение в себя, снова и снова, как через отражение, в зале искаженных зеркал, где мы пойманы в ловушку собственного желания?
Все грехи — это беспорядочная любовь, неправильно направленное желание, которое стремится к Богу, но возвращается к нам, как бумеранг, подавляя нашу любовь к другим и уничтожая наши плодотворные способности. Однополые сексуальные отношения — это лишь один из многих примеров того, как мы используем действие, призванное вывести нас из себя к великой тайне, для того, чтобы вернуться к повторению и излишнему однообразию.
Евангелие для сексуальных грешников
Надеюсь, из этих размышлений ясно, что никто не стоит на позиции превосходства, когда речь идет о сексуальном грехе. Евангелие — это решение проблемы эгоизма, обращенного внутрь, независимо от того, как этот грех выражается.
Будь то молодой человек, порабощенный насилием над собой, или женщина средних лет, в тени смотрящая порнографию для собственного удовольствия, или человек, испытывающий сексуальное влечение к представителю того же пола, — результат все равно остается греховным расстройством желания, которое ведет нас еще глубже в себя. Оно уводит нас от славной тайны единого союза, указывающего нам на более великую и славную картину Иисуса и Его Невесты. Если вы узнаете себя в одном из этих портретов, пожалуйста, поймите меня правильно: мое сердце не осуждает, а приглашает к более глубокой свободе.
Божьи правила - это не прихоть Создателя. Его заповеди не только соответствуют Его замыслу (как инструкция по процветанию человека), но и согласуются с Его славным видением преображения нас по образу Его Сына. Мы стремимся к славе, которая выводит нас из нас самих, поднимает из бездны наших беспорядочных страстей, спасает от самоизоляции и приглашает из тени стыда в свет самоотверженной любви, которую мы испытываем от Бога и в Боге. Единственный способ стать настоящим собой — это отдать себя.
Освобождение от изолирующей тюрьмы похоти
В книге Льюиса «Великий развод» на окраине рая стоит призрачный человек с ящерицей похоти на плече, шепчущей ему на ухо искушения. Ящерица убеждает человека, что она – источник его счастья. К нему приближается небесное существо, чья пламенная чистота обжигает человека, когда он подходит слишком близко, и эта ангельская фигура говорит призрачному человеку, что ящерица должна умереть, чтобы он мог освободиться. Призрачный человек сначала отказывается, убежденный, что любая операция убьет и его самого. Он считает, что он и ящерица слишком тесно связаны, чтобы один мог жить без другого. Но в конце концов он решает убить ящерицу.
Небесное существо убивает ящерицу в считанные секунды, и призрачный человек кричит от боли. Но как только дело сделано, человек становится великолепным, а труп ящерицы превращается в жеребца. И тогда, пишет Льюис, «человек, с лицом, сияющим от слез», прыгает на спину лошади, и «как падающая звезда» они уносятся в небесные горы и исчезают, «сияя, в розовом сиянии того вечного утра». Урок, объясняет Льюис, заключается в следующем:
Похоть — это бедное, слабое, хныкающее, шепчущее существо по сравнению с богатством и энергией желания, которое возникает, когда похоть убита.
Похоть всегда умаляет то, что Бог предназначил для нас. Она никогда не дает больше. Молодой человек, поглощающий порнографию, не становится сильнее, а слабеет, его мужественность не расцветает, а увядает. Где бы вы ни находились в этой борьбе, знайте: то, что кажется невозможным потерять, может быть именно тем, что мешает вам жить по-настоящему.
Благая весть Евангелия заключается в том, что во Христе мы имеем прощение, независимо от того, сколько и как часто мы грешили в этих областях. Нет такой глубины, в которую Христос не пошел бы, чтобы спасти нас. Он любит нас в грязи. И Его спасение — это не просто прощение, а постоянное очищение через непрестанное покаяние. Он хочет, чтобы мы ходили как королевские особы — сыновья и дочери Царя.
Разве не этого мы хотим, стать все более и более похожими на Христа? Чтобы Господь распутал все, что извратил в нас грех? Чтобы испытать любовь и желание, указывающие на нашу конечную цель — союз с Христом, блаженное видение, вечно расширяющееся в познании триединого Бога на всю вечность, всегда удовлетворенное, но жаждущее большего, поскольку мы никогда не дойдем до конца Его чудес?
В мире, загрязненном и пропитанном сексом, Божьи правила призваны распутать наш эгоизм, пока мы не загоримся божественной любовью.
