Бежим. Куда, зачем, почему? Не важно. Главное – не останавливаться. Заполняем пустоты. Забегая в метро утыкаемся в экраны. Если нет экранов – с благодарностью той тете в зеленом фартуке у входа открываем никому не нужную газету с абсолютно никому не нужной информацией. Собственные мысли, слабо пытающиеся в редкие мгновения тишины достучаться до сердца, нужно непременно заглушить. Отводим глаза, если вдруг встретились с кем-то взглядом. Зачем нам чужое одиночество – нам свое некуда девать!
Бежим. У нас расписание. Тут две минуты. Там – четыре. «Вы позвонили слишком поздно, давайте созвонимся завтра.» «Дочка, одевайся скорее. Хватит болтать с друзьями, в пробку попадем. Почему ты так медленно?»
Бежим. Упираемся в светофор. Светофор переведен в ручной режим. Вальяжный гаишник не включает зеленый уже минуты три. Вот это наглость! Сигналим. «У нас каждая минута на счету, гад! Включай зеленый!»
Бежим. В лифте с 1 до 12 этажа успеваем проговорить, кто что делает, как только войдем в квартиру. «Ты руки моешь, я бегу на кухню, начинаю готовить ужин.» «Папа, можно я, пока готовится ужин, посмотрю Дисней, сколько успею?» «Дочка, что сидишь зеваешь, кушай давай быстрее. Видишь, мы уже все съели! Одна ты осталась.»
Добежал до кровати. В тишине слушаю, как бьется мое сердце. Как я его понимаю. Ему надо постоянно двигаться. Останавливаться нельзя. Когда останавливается сердце – наступает конец. Только сердце меня понять не может. Его движение дает мне жизнь. А кому дает жизнь мой бег?
Стоп.
«Трудящийся трудится для себя, потому что понуждает его к тому рот его.» Мы приняли эти слова из книги Притч на вооружение и побежали. И рот вроде уже не понуждает особо, но остановить бег страшно. Потому что в беге мы уже преуспели, и тут нам все знакомо и понятно. А в остановке – неизвестность. И неизвестность пугает больше всего.
Сегодня попробую вот что. Выйду из офиса чуть раньше. Извини, Саныч. Потихоньку дойду до детского сада, поднимусь на второй этаж и скажу: «Не спеши, дочка, я подожду.» И посмотрю, что будет дальше…
