Моя жизнь представлялась мне вереницей из домино, которая по моим расчётам должна была завершиться искусством. Я придумала план игры: во-первых, я приведу в порядок финансы. Во-вторых, найду себе мужа-хипстера и куплю домик, обставив его в стиле 50-х, чтобы хорошо смотрелись фотки в инстаграме. Потом, надо будет поработать над верой; и вот, я уже почти готова сочинять, потому что к тому времени как раз поднакоплю достаточно жизненного опыта и мудрости. Моя книга будет об Иисусе и о том, как я научилась всё делать правильно. И она изменит этот мир к лучшему.
Когда же я смирилась с мыслью о том, что моя жизнь – это нечто, что надо не просто жить, а освоить, как любое ремесло, то я отложила на неопределённый срок то, ради чего мне была эта самая жизнь дана. Понимаете, писательство – это моё. И всегда им было. Но однажды в мою жизнь вошёл Бог, и я засуетилась. Я запуталась, не знала, как любить сразу двоих, как жаждать сразу обоих, как следовать двум призваниям одновременно (обратите внимание на употребление единственного числа в местоимениях – как только появляется семья, «я» больше нет). Очевидное решение? Пожертвовать своей писаниной ради веры.
Но то, что я получила взамен, не оправдало моих ожиданий – я что-топотеряла. Мало того, что из-за моих преобразившихся взглядов, ставших исключительно чёрно-белыми, я утратила много ценных для сочинительства качеств, ещё более печально то, что я потеряла способность обогащать ту самую веру, которую я пыталась всячески защитить. Мне понадобилось целых 8 лет, чтобы осознать этот факт, сделав полный круг в качестве жены, матери, ученика Христа и, наконец, писателя: вера помогает сочинять с глубоким смыслом и значением, но сам процесс сочинительства в той же степени подкрепляет веру.
Ещё я открыла для себя удивительную вещь: вы можете наслаждаться духовными преимуществами процесса записи своих мыслей даже, если вы совсем и не писатель. И вот почему:
Писательство освящает.
Я перестала сочинять потому, что не хотела рисковать – а вдруг возникнет путаница? Хотелось сконцентрироваться на самом важном: росте в вере. Кто ж знал, что рост, к которому я так стремилась, был зарыт именно в той путанице, что должна была возникнуть при исполнении моего призвания.
Помимо материнства, труд писателя – это то, что всегда формировало мою личность, мой характер. Несколько недель назад у меня родилась идея про статью для довольно крупного проекта в интернете. Статья должна была быть сатирической, с остроумными «уколами», как это сейчас принято в социальных медиа источниках, и я была уверена, что перепостов будет огромное количество. Статья уморительная, но надежды в ней ноль. Добравшись до церкви в то утро, я почувствовала, что Бог отговаривает меня от её написания. Передо мной встал выбор: либо сказать «да» Богу, либо сказать «да» популярности. Когда я позволила моему писательскому беспорядку попасть на территорию Бога, то каким-то невероятным образом я стала больше походить на Иисуса.
Писательство помогает прославлять Бога.
Художник Макото Фуджимура в своей книге «Преломления» пишет: «Люди искусства...как пастыри, часто первыми замечают чудеса перед нашими глазами». Писатели откапывают чудеса. Мы встаём на тропу красоты, на путь Самого Бога, приготовившись поклониться Ему.
Когда я пишу, угол зрения сдвигается. Земные дела - непочатый край для вдохновения. Повседневные занятия превращаются в приключения и возможность подать живительную надежду там, где другие её совсем не видят. Когда я нахожу эту надежду, я радуюсь в Боге, Который дал её мне. В каком бы виде я ни представила эту красоту – запись в блоге, песня или молитва, это моя реакция прославления, потому что я замечаю её и праздную её – праздную Его.
Писательство – это миссия.
Как писатели, мы закидываем лассо на смысл, придаём ему красивую форму или упаковываем в красивую обёртку, и предлагаем миру. Для меня ключ к успеху не в том, чтобы суть написанного была непременно как-то связана с вопросами веры. Во 2-м Коринф. 2:15 говорится, что мы – Христово благоухание. Так как в нас живёт Святой Дух, то через нас сквозит Божий характер. Даже если я ни разу фактически не упомяну имя Иисус в своём труде, надежда в Боге всё равно будет видна – Его любовь, Его сила, Его владычество, Его благость. И, когда я отвечаю «да» на замысел Бога насчёт меня, чтобы я жила творческой жизнью, то я и другим открываю для этого путь. Что может быть лучше, чем дать этому миру свободных мужчин и женщин, живущих в соответствии со своим призванием?
Писательство – это само по себе шаг веры.
Писательство – это хорошая практика веры в Бога. А всё потому, что также, как и духовная жизнь, искусство – это риск: что-то или кто-то подвигает нас к исследованию неизведанного, зайти в дебри нашей дикой внутренней природы, и мы смело направляемся туда, в надежде, что найдём там свидетельства о Боге. Продвижение в эти заросли или погружение в эти глубины, будучи не уверены в том, что нас ждёт – темень или свет, требует от нас веры.
Мне нравится, как описывает креативность в своей книге «Путь художника» Джулия Камерон: «Люди искусства – мечтатели. Двигаясь к ясно видимой для нас мерцающей вдали творческой цели, мы упорно практикуем ту форму веры, которая отлично понятна нам, но не всегда понятна окружающим. Искусство – это акт веры, и мы практикуем одно через другое». Благодаря тому, что я практикую веру в своё творчестве, я учусь проникать вглубь тайн и верить в красоту, - урок, который я каждый беру у Иисуса.
